Все течет и меняется в мире, регионе и Армении, но неизменным на протяжении вот уже более 30 лет остается одно: Арцах был, есть и останется как минимум на ближайшие годы бастионом армянской государственности и самого существования армянского народа на оставшейся нам и в отвоеванной 25 лет назад территории. Прошедший год вновь ярко и убедительно продемонстрировал эту данность, ибо даже беспрецедентные потрясения на внутренних фронтах оказались не в силах изменить ее. И это первый, главный и, пожалуй, единственный положительный итог уходящего года.

ВЕСНОЙ ПРОШЛОГО ГОДА К ВЛАСТИ в Армении пришли политическая сила и люди, которые никогда не имели в своем бэкграунде ничего общего с карабахской проблематикой, не занимались ею и не были замечены в интересе к урегулированию. И если по итогам 2018-го, когда “Гражданский договор” был занят закреплением своей власти в правительстве и парламенте, им еще можно было простить отсутствие какого-либо видения и четко изложенной позиции по важнейшему для страны вопросу, то спустя еще год лимит относительной снисходительности полностью исчерпан. Сегодня в активе не просто ноль – процесс в целом оказался загнан в глубокий пассив и стал предметом крайней озабоченности экспертов и общественности в целом.

Никол Пашинян вошел в карабахскую тему с обещанием начать переговоры с новой точки, однако за год с лишним отметился новизной подхода разве что в контексте “лифтовых” договоренностей, да еще нелепой формулы о необходимости удовлетворения всех сторон конфликта. Да, на передовой в Арцахе ситуация стала спокойнее, чего, кстати, не скажешь об армяно-азербайджанской границе. Однако именно это относительное спокойствие и кажется экспертам самым тревожным симптомом, свидетельствующим о неких ожиданиях Алиева. И если бы период передышки был использован новыми властями для разработки действительно новой стратегии и тактики, то и душанбинский лифт, и несуразные миротворческие дергания супруги премьера были бы оправданны.

Увы, ход событий в вопросе Арцаха, кульминацией которых стала недавняя встреча в Братиславе, убедительно доказал, что у команды Пашиняна не только нет никакого желания всерьез заняться разработкой концептуальной основы позиции Армении, но и отсутствует стремление опереться в этом вопросе на помощь и поддержку тех, кто десятилетия варится в карабахском “котле” и имеет четкие представления о том, как и что необходимо делать. Взамен мы получили поток каких-то непродуманных, импульсивных заявлений, продиктованных исключительно популистскими наклонностями премьера и ставших причиной последовательной потери армянской стороной позиций без малейших приобретений.

ДА, ПРЕЖНИЕ ВЛАСТИ в лице второго и третьего президентов за 20 лет также не представили собственной концепции урегулирования, да, общественность и тогда выказывала острое неприятие карабахской политики и резко критиковала МИД и президентов. Однако за эти два десятилетия были хотя бы очерчены красные линии, главной из них была невозможность для Арцаха повторного насильственного включения в состав Азербайджана. Новая власть так и не удосужилась ввести в оборот что-либо аналогичное, словно мантру повторяя лишь ту самую трехстороннюю “формулу”.

Более того, даже те дипломатические завоевания, которые армянской дипломатии удалось добиться после апрельских событий, оказались в одночасье растеряны командой Никола Пашиняна.

Во-первых, сопредседатели уже не заикаются о соглашениях, достигнутых в Вене, Санкт-Петербурге и Женеве, исходивших из интересов армянских сторон и навязанных припертому к стенке Алиеву. Вспомним также сенсационное заявление Ильхама Алиева осенью того же 2016-го о том, что на него оказывается сильнейшее давление с принуждением признать независимость Арцаха. Надо ли вновь говорить о том, что удаление из повестки Минского процесса и этих соглашений, и этого международного прессинга было целью Азербайджана, которая была достигнута целиком и полностью “благодаря” бездарным и хаотичным действиям новых властей Армении.

Во-вторых, право на самоопределение постепенно вытесняется из лексикона даже армянской стороны. Ереван говорит только о безопасности, утверждая, что в эту категорию вкладывает также независимый статус, или делая вид, что вкладывает. Очевидно, однако, что подобное восприятие вовсе не обязательно должны разделять посредники, которые могут допускать, к примеру, что предлагаемые Баку гарантии безопасности должны удовлетворять Степанакерт и Ереван.

В-третьих, столь же непродуманное продвижение тезиса об обязательном участии в переговорном процессе властей Республики Арцах лишь дискредитировало идею, в которой, кстати говоря, не было ничего нового. Более того, ситуативная, без тщательного просчета последствий политика постепенно приводит к потере Арцахом субъектности, взамен Баку последовательно продвигает идею “межобщинных” переговоров, об опасности которых вряд ли стоит вновь говорить.

ПО СУТИ ДЕЛА, ПАШИНЯН на сегодняшний день выдвинул всего одну новую “идею”: урегулирование должно удовлетворять все три стороны конфликта – Армению, Арцах и Азербайджан. Идея настолько абсурдна, что даже профессиональный манипулятор Владимир Карапетян не сумел придумать и объяснить ее практическое содержание. Тем не менее Пашинян с маниакальной настойчивостью эту мысль повторяет, очевидно, считая ее уникальной и преследуя вкупе со своей супругой одну цель: прослыть миротворцем в противовес карабахским “ястребам”.

Немаловажным обстоятельством, оттеняющим все, что делает Пашинян, является убежденность думающей части общества в том, что истинная цель его прихода – или привода – к власти является осуществление целей Левона Тер-Петросяна. На то, что это реальная версия, указывает и окружение Пашиняна, и экспансия аодовских кадров в парламент и МИД, а главное – те результаты, которые сегодня с огромной тревогой фиксирует армянское общество. Даже выступление министра ИД Зограба Мнацаканяна в Братиславе, которое было наконец похоже на то, чего так давно ждало армянское общество, не развеяло эти тревоги. Ибо создавалось ощущение, что оно также было ситуативным, вынужденно озвученным на фоне той критической волны, которая поднялась в соцсетях. Ибо ничто не указывает на то, что армянская сторона собирается следовать указанным Мнацаканяном постулатам, а не маразматическому тезису “удовлетворяющего всех решения”.

Нельзя вместе с тем не констатировать одного: если Пашинян действительно намерен реализовать мечты первого президента, то тогда его действия и заявления выглядят как раз вполне продуманными и закономерными. Однако премьер не может не помнить о том уроке, который был преподан Тер-Петросяну 22 года назад в назидание всем страдающим той же манией сдачи армянских земель.

Последнее в нынешнем году совместное заседание совбезов двух армянских государств было в этом смысле весьма симптоматичным. Пашинян вновь заострил внимание на своей пресловутой формуле, а также на предстоящих выборах в Арцахе, одновременно обставив свою речь несколькими действительно важными и нужными заявлениями. Точку поставил, однако, Бако Саакян. Он подчеркнул три ключевых приоритета армянских сторон в переговорном процессе: повышение геополитической субъектности Арцаха и обеспечение суверенного статуса; невозможность возврата к прошлому ни в смысле статуса, ни в смысле границ; констатацию того факта, что ни один вариант урегулирования не может ставить под угрозу безопасность и жизнедеятельность Арцаха. “И это те красные линии, которые не должны пересекаться”, – подчеркнул президент Саакян.

ЧТО ГОД ГРЯДУЩИЙ НАМ ГОТОВИТ на важнейшем для армянства фронте? 2020-й – високосный год, который в прошлом “дарил” нам множество испытаний: вспомним сакральный 1988-й, переломный 1996-й и все еще кровоточащий 2016-й. Выборы в Арцахе и внутренние процессы в Азербайджане могут привести к каким-то последствиям в контексте влияния на ход переговорного процесса. Решится ли Алиев на войну именно в будущем году – сказать сложно, хотя многие аналитики считают, что теоретически неминуемая война уже совсем близко. К сожалению, ожидать от армянского правительства четкой, продуманной и отвечающей национальным интересам армянского народа тактики, стратегии и их реализации на практике не приходится, хотя очень хотелось бы ошибаться.

Армянская дипломатия за прошедший год вновь не смогла доказать, что умеет защищать эти интересы, оказавшись, наоборот, в очевидном пролете на многих участках дипломатического фронта. А значит, единственной надежной защитой и гарантом безопасности народа и государства остается армянская армия. Та, которая победила 25 лет назад, сдержала натиск озверевшего врага 4 года назад и сегодня стоит на границе абсолютным щитом и мечом, разящим всех, кто осмелится посягнуть на безопасность Родины.